Оксана Аккерман, основатель PR Buro ACKERMANN, на второй неделе войны на эвакуационном поезде покинула Украину и сейчас проживает в Германии. Ее команда находится в Украине, агентство работает над коммуникационными проектами. О бытовых сложностях и уровне развития коммуникаций в Германии Оксана рассказала в рамках спецпроєкта MMR РеЛоковані.
Почему вы выбрали Германию для релокации? Каким был путь из Украины?
Это, можно сказать, был выбор без выбора. У меня есть немецкие корни по линии отца, мой родной брат и его семья граждане Германии. И отец уже был там. Поэтому на второй неделе войны, когда вышла первая новость о захвате Запорожской АЭС, я поняла, что пора забирать маму из Запорожья и уезжать.
Путь из Украины был, наверное, как у большинства. Я не осмелилась ехать одна на машине. Собрала в чемодан документы, джинсы и пару свитеров, оставила все в Киеве и села на эвакуационный поезд. Это была старенькая электричка с деревянными лавочками. Люди сидели буквально в проходах, пройти было невозможно. Когда женщине на соседнем сиденье стало плохо с сердцем и я начала писать подруге из департамента коммуникаций УЗ, чтобы вызвать скорую на какую-то из ближайших станций, непонятно было даже, какой номер вагона указывать, как добраться до проводника и есть ли он вообще. Мама, слава Богу, оказалась в более спокойных условиях.
Утром мы встретились во Львове. Потом было восемь часов, стоя через польскую границу, где нас забрали брат и папа. 8 марта в шесть утра я вышла из машины в Баварии с мыслью, что я теперь “in the middle of nowhere”.
Что для вас комфортно и, наоборот, сложно в повседневном быту?
Некомфортное отсутствие речи. Здесь не очень хорошо знают английский, а я год назад вообще не знала немецкий. И если на кассе в супермаркете ты еще можешь найти общий язык с помощью жестов, то на приеме у врача, например, это уже сделать сложно.
В воскресенье здесь лучше не хотеть есть, не болеть, не праздновать и не умирать, потому что кроме заправок ничего не работает. Даже аптеки. В другие дни все закрывается в 20:00, а то и раньше.
В принципе, ко всем отличиям привыкаешь со временем. Но самым сложным остается то, что ты вне дома, и вокруг все чужое.
Что вы рассказываете об Украине немцам?
Это всегда смесь новостей о текущем ходе войны и какие-то наши культурные особенности: праздники, еда, песни, традиции. Немцы, правда, этим искренне интересуются. Во всяком случае, те, которых здесь знаю я. Мы подарили владелице дома, в котором живем, украинский флажок. Она достала такой же немецкий и повесила их рядом на почтовый ящик у дома. Это было трогательно.
Или недавно к нам на курс немецкого языка пришли местные школьницы. Они писали творческую работу о культуре Украины. Мы решили среди прочего дать им послушать «Червону калину» в исполнении Андрея Хлывнюка. Нашли клип в YouTube из видео боевых действий, вывели на проектор. Я сначала подпевала, но меня хватило до середины первого куплета. На втором куплете вместе со мной уже плакали полгруппы и наша преподавательница, хотя она и не украинка. Детей быстро увели, а мы потом еще час приходили в себя. Рассказы об Украине даются нелегко.
Как вы охарактеризуете область коммуникаций в Германии? Работаете с локальными клиентами?
Мы только начинаем изучать этот рынок. Не только Германии, но вообще европейский. В прошлом году у нас был опыт работы с британскими пиарщиками. Мы общались почти каждый день в течение двух месяцев. Не скажу, что их подход к работе принципиально отличается от нашего. Ну, может, в том, что они все еще верят в силу пресс-релизов, а мы уже давно нет 🙂 Но утверждать, что мы совершенно одинаковы тоже не могу, потому что для такой оценки нужно устроиться здесь на работу и увидеть все внутри.
История об «идентичном качестве по меньшей цене» в Европе не совсем возможна. Здесь запрещен демпинг.
Что касается работы с локальными клиентами, мы пытаемся понять, что именно можем им предложить и где мы находимся на карте конкурентов. Какие преимущества выберут именно нас? История об «идентичном качестве по меньшей цене» в Европе не совсем возможна. Здесь запрещен демпинг.
Исходя из того, что я вижу сейчас, первыми на европейский рынок могут зайти украинские креативные агентства. Им это сделать будет проще, чем в сфере PR. Ведь нам нужно доскональное знание социального, политического и культурного контекста, устоявшиеся отношения с представителями СМИ, стейкхолдерами, лидерами мнений и т.д. В этом смысле мы здесь чувствуем себя пока «новорожденными». Но это интересное упражнение, и я оптимистично смотрю в эту сторону. Просто понимаю, что для этого понадобится время.
Где проще построить карьеру пиарщика?
На мой взгляд, там, где ты учился или некоторое время жил и знаешь язык. Это самое главное. Всё остальное зависит исключительно от личных свойств конкретного человека.
Планируете ли вы возвращаться и развивать агентство в Украине?
Вся моя команда на Украине. Мы все время работаем с украинскими бизнесами или персонами. В январе мы согласовали стратегию развития на ближайшие три года, и большинство проектов в ней связано с родной страной.
Всегда шутила, что я «продукт собственной страны».
Дело в том, что я никогда не планировала жить за границей, хотя всегда имела такую возможность. Всегда шутила, что я «продукт собственной страны». За этот год я на практике выяснила, что это так. Поэтому рассматриваю свое пребывание в Германии как временное и как такое, которым логично было бы использовать новые профессиональные знакомства, интеграцию в работу агентства другого опыта и масштабирование наших проектов.