Юрий Кулинич — один из топовых ведущих телеканала «Апостроф TV». Его авторская программа «Расклад Кулинича» — это двухчасовые прямые эфиры, в которых политики, эксперты и лидеры общественного мнения подробно «раскладывают» резонансные события в Украины и мире. Этот проект также включает портретные интервью, которые не просто представляют биографию отдельного человека, лидера общественного мнения, а проясняют, как тот или иной эпизод его жизни повлиял и на личностное становление, и на принимаемые сегодня решения.
Мы поговорили с Юрием Кулиничем о подготовке к эфирам, work-life balance, хайпе в информационном пространстве, и причинах, почему нужно внимательно следить за поступками политиков, как бы они кому-то не нравились.
Давайте начнем с детства. Каким в то время было ваше главное увлечение?
Всегда любил поговорить. Это, временами, не сходилось с тем, как меня старался воспитать мой отец. Он часто говорил, что не нужно выделяться. Но мне нравилось общаться, разговаривать с людьми. Это увлечение впоследствии переросло в мою работу.
Хотя эта склонность иногда мешала. В детстве я задавал некоторые вопросы, которые не совсем соответствовали концепции воспитательного процесса в Советском Союзе. Я начинал учебу в школе именно во времена распада «совка», это были 1989-91 годы, так что успел почувствовать эту «совковую» атмосферу, когда тебя к чему-то принуждают, не спрашивая твоего мнения о чем-то, или отношения к чему-то. Помню, что мы в первых классах должны были выучить гимн Советского Союза. А там текста на два листка, кажется, шесть столбиков. Это было много, как для меня, так и для детей моего возраста. До этого были какие-то «простецкие», короткие стишки, а тут сразу такое. Я спросил у учительницы: «А вы уверены, что нам надо все это учить?». И мне четко объяснили, что если задаешь такие вопросы, то можно ведь и родителей пригласить в школу, и с ними уже разбираться, что это у нас за «неугодный элемент» такой. Я тогда еще не понимал, что это такое — государство, его политика, но уже где-то понимал, что такой подход не совсем коррелируется с каким-то свободомыслием.
Откуда вы родом?
Я родился на Полтавщине. Давайте для интриги так завуалируем этот город: там снимался фильм «Королева бензоколонки». Мы проезжаем этот город, двигаясь по трассе Киев-Харьков. А еще там Виктор Андреевич Ющенко, будучи президентом, любил останавливаться и покупать горячие жареные пирожки, отмечая, что они едва ли не самые вкусные из тех, которые он когда-либо пробовал. А чтобы вообще было просто — моя землячка Ольга Герасимьюк очень классно описывает этот город на своих страницах в социальных сетях.
О том, чтобы стать ведущим, задумывались уже в школе?
Такие мысли начали возникать где-то на втором курсе, когда я получал высшее образование в Киевском авиационном университете. По образованию я инженер, и за это очень благодарен, потому что считаю, что у людей с техническим образованием мозг немного по-другому работает… (смеется) Сейчас, правда, боюсь наткнуться на критику со стороны гуманитариев.
Мне в работе помогло техническое образование, потому что, когда ты готовишься к каким-то историям, темам или сюжетам — ты их как бы разбиваешь на алгоритмы, и получаешь дерево различных вариаций развития событий. Набрасываешь определенную схему разговора. Конечно же, все предусмотреть невозможно, но ты понимаешь, что есть такие-то опорные точки, от которых в процессе разговора и будешь отталкиваться. Так ты получаешь свою собственную драматургию.
На последних курсах университета я уже четко понимал, что не буду связывать свою жизнь с той специальностью, которую приобретаю. Потому что, честно говоря, современная «вышка» не только для того, чтобы получить специальность. Она социализирует человека. Если школа, например, это отдельный ореол, где у тебя могло быть много ограничений (это я о своих мои «постсовковых временах»), то высшее образование дает тебе гораздо больше свободы и возможностей для того, чтобы себя проявить, реализовать и понять, как ты можешь дальше двигаться в своей жизни, кем быть в действительности. У меня, по крайней мере, было именно так.
Вы в студенческие годы были «движовым» или более спокойным?
Мне всегда нравилась публика. Нравилось выходить на сцену и рассказывать какие-то истории. Это не были полноценные стендапы, потому что не в них заключалась роль ведущего различных мероприятий, вечеринок и корпоративов, но то ощущение отдачи от публики — не спутаешь ни с чем. Оно многого стоит для каждого ведущего, чем бы он не занимался. То же самое и с телевидением. Ты понимаешь, что по ту сторону экрана есть отзыв. Он может быть разным, со знаком плюс или минус, но главное, что он есть. Потому как равнодушие зрителя — это едва ли не главнейший враг любого медиа.
Ваша телепрограмма — это чисто журналистская история: раскрыть какую-то сложную тему, объяснить ее простыми словами. Что вам лично нравится в этом формате?
Мне нравится «разбирать» сложные вещи, «разбирать» мотивацию людей, от которых зависит наша жизнь. Казалось бы, где мы, и где спикер парламента или какой-то депутат. Но мы должны понимать, что отделять политиков от себя глупо. Типа: «Зачем они мне нужны? Пусть они сами по себе, а мы сами по себе». Нет, это не выход и не вариант. Это очень упрощенный подход, именно из-за которого мы много лет не можем вырваться из закольцованной истории типа: «почему дураки, потому что бедные, почему бедные, потому что дураки». Глупые, потому что думаем, что политика нас не касается, а бедные, потому что зря тратим свои голоса на выборах.
Бывает ли такое, что вы смотрите на какое-то событие или ситуацию и думаете: что это за (…), как это людям все «выдать»? Как выходите из таких ситуаций?
Вы знаете, иногда действительно хочется использовать обсценную лексику. Но мы должны понимать, что мы не депутаты, нам многое не позволено. Это они могут «корабельными соснами» и «баба, дамами» разбрасываться. Вне эфира, порой, у всех слетают с уст какие-то высказывания типа: «Какого (…) они это делают?». А когда выходим в эфир, то говорим: «Давайте разбираться, что же происходит на самом деле».
Перед эфиром надо отталкиваться от того, что хочешь увидеть ты, и что хочет увидеть зритель. Если здесь не обойтись без депутатских или политических примеров с «нецензурщиной», то давайте ее просто «запикаем».
Давайте для примера разберем какую-то тему
К примеру, возьмем тему Украина — НАТО. Вот, говорят, зачем нам оно нужно, там есть угрозы, и, в частности, те, которые связаны с позицией России. А давайте разберемся, что такое НАТО. Это же не просто клуб, в котором ты платишь определенные взносы за участие. Это в первую очередь цивилизационные контакты, в том числе военные. Это не наш северный сосед, который может в любой момент проявить агрессию. Это люди, которые с тобой выстраивают партнерские отношения. Они касаются не только армии, но и социальной, экономической, финансовой и многих других сфер. Вот, каждую из них и можно «разложить», посмотреть на примеры сотрудничества других государств и выяснить, что из этого может получить Украина и каждый из нас. Я бы так ставил вопрос: «Нам нужны партнеры, или какой-то старый дядя в Кремле, который будет всем говорить: «Вы, главное, рты закройте, в другую сторону не глядите, и мы будем с вами «единым братским народом».
Мое предположение, что если бы не НАТО, то, наверное, едва ли не вся Восточная Европа подверглась бы российской агрессии. Все страны, где есть явные интересы Российской Федерации, были бы в опасности.
У вас в студии постоянно присутствуют гости. С экспертами и политологами журналисту, как правило, проще найти общий язык, потому что они настроены на диалог, и это, по сути, их работа. А есть ли какие-то категории людей, возможно депутаты, чиновники, с кем у вас возникают сложности?
Самая сложная категория — те, кто сразу демонстрирует позицию, словно бы делает тебе одолжение, придя в студию. Такие люди закрываются, и выстроить диалог чрезвычайно сложно. И ты думаешь: «Да что ж такое? Что происходит?». Подобные персонажи есть и среди политиков, и среди экспертов. Когда гость ведет себя таким образом, у меня самого пропадает желание раскрыть его, вывести на общение.
Кто-то иногда думает: «Сейчас я сюда приду, все скажу, как мне надо, все сделаю, как мне надо, они все носики подотрут, ротики позакрывают, и все будут тихонько сидеть». Такие люди по завершению интервью выходят не совсем довольными и немного раздраженными, потому что происходит не так, как им хочется. Стоит помнить, что главные в любом эфире не только гости, но и те, кто ведет этот эфир: ведущие или модераторы, как бы их кто не называл. Всегда нужно выстраивать разговор на равных, без этих задранных носов. Они, задранные носы, наверное, больше всего мешают общению.
Случались ли ляпы, фэйлы во время прямых эфиров?
Конечно. К примеру, был один, когда мы с командой делали «Услышать Украину», пятничное аналитическое шоу со многими гостями на телеканале ZIK. Это было еще до того, как туда зашел Виктор Медведчук. Мы там говорили о налогах, о том, что в принципе люди и так знают: чем больше ты украдешь, тем меньше у тебя будет проблем. То есть за мешок зерна или за молоко нам могут сделать «а-та-та», закрыв будущее решеткой на многие месяцы или года. А когда ты крадешь сотнями миллионов или миллиардов, то уже с тобой можно говорить и договариваться.
И вот, у нас в студии был тогдашний депутат Борислав Розенблат. Когда он взял слово, это была первая и единственная в моей жизни ситуация, в студии погас свет, и вырубилось практически все. Начались шутки, что сейчас здесь нам устроят «темную». Мы перезапустились, все заработало, эфир был успешно завершен. А через неделю или полторы у господина Розенблата начались проблемы с правоохранительными органами. (Борислава Розенблата с 2017 года подозревают в коррупции в так называемом «янтарном деле», — ред.) Веришь или не веришь в знаки, но так случилось.
Вы ушли с ZIKа, а через некоторое время его фактически приобрел Виктор Медведчук. (на самом деле Тарас Козак из орбиты Медведчука, — ред.). У вас была какая-то чуйка?
Я солгу, если буду говорить, что об этом не ходили какие-то слухи. Но все время моего пребывания на телеканале ZIK, я никакого присутствия этого человека в эфирах или вне их не чувствовал. Мы понимаем по факту, что это соглашение, вероятно, готовилось задолго до его воплощения, но я не видел и не чувствовал этого. Тем более, что в то время там оставались люди, которых бы точно не было, если бы зашел Медведчук. К примеру, Остап Дроздов, Вахтанг Кипиани. Я не сказал бы, что у меня сработала чуйка, но скажу так: я себе примерно представлял, что если когда-нибудь, на перспективу, Медведчук и зайдет, будет неплохо, если меня там уже не будет.
Сейчас в медийном пространстве прослеживается какая-то нездоровая мода на хайп. Буквально на всех темах люди пытаются хайповать. Что с этим делать?
Хайп, хейт — это большая беда нашего общества, и не только нашего. Причем, это не касается только журналистики. Взять, к примеру, блогеров. Раньше это был контент, который мог быть интересен для людей тем, что учил чему-то новому, способствовал развитию… А сейчас в блогерство превращают абсолютно все: от описаний различных способов подцепить парней или девушек, до рассказов типа «как классно было бы запихнуть арбуз в ежика», или же наоборот. На счет хейта, то видим частые случаи, когда какие-то молодые существа рассказывают про «бычий украинский язык». Жаль. Правда жаль, что на такой хейт реагируют хейтом, но за что блогер боролся, на то и напоролся. Слава имеет и темную сторону, как и сила. Подобным «хайперам» я бы советовал с русским языком так поступить: поехать в Москву и снять видео: «ваш бычий русский язык». Что там с ними может произойти, «блогеры» даже представить себе не могут.
Кстати, на счет языка. Как вы оцениваете скандал вокруг русскоязычности футболиста Довбыка? Нужно было поднимать эту тему, по вашему мнению?
Здесь скорее вопрос: «Для кого было нужно поднимать эту тему?» Для Ларисы Ницой? Для нее классно, о ней говорят, все цитируют — она молодец. Для Довбыка? Я думаю, ему ни холодно, ни жарко от того, что какой-то человек высказался по поводу его языка. Это притом, что я поддерживаю украинский язык и выступаю за определенную украинизацию. Но если человек дает интервью на русском языке и при этом выступает за наше государство, поднимает его авторитет на различных международных уровнях, я не считаю подобное осуждение уместным.
Российская пропаганда очень хорошо подхватывает эти наши языковые скандалы и тому подобное …
Здесь надо разделять. Эффект пропаганды, которая подхватывает различные недостаточно хорошие истории, действует в основном на пророссийски настроенных людей в Украине. Вот этот минус, на мой взгляд, важен. А то, что они там думают: Соловьевы, Скабеевы с Киселевыми, меня абсолютно не беспокоит. И я бы советовал, на 8 году гибридной, и не только, войны меньше беспокоиться о том, что думают в России, Кремле или еще где-то. Нам самим нужно думать, как мы двигаемся дальше, сознавая, что у нас есть очень опасный, агрессивный «сосед».
Книга Мендель — это тоже хайп на ваш взгляд?
Во-первых, я считаю Юлию Мендель, наверное, лучшим спикером/пресс-секретарем любого президента, потому что она на 100% отбивала от президента разные негативные взгляды, суждения и мнения. Есть множество примеров, когда она собой защищала доступ журналистов к главе государства.
То есть физически препятствовать журналистам — это признак хорошего пресс-секретаря?
Я сейчас не говорю, плохо это или хорошо. Я говорю о роли человека, который отражает президента от негатива. Юлия Мендель просто бросала себя на амбразуру, откуда выстреливали журналистскими запросами, чтобы ему не задавали неудобных вопросов.
Например, ситуация с журналистом «Радио Свобода» Сергеем Андрушко. Когда он пытался добраться до президента, она физически не дала это сделать. И кто в этой ситуации плохой? Президент же почти был готов пообщаться, но «недальновидная пресс-секретарь» не позволила. (Смеется). А если бы президенту пришлось пообщаться с Сергеем, то кто знает, в каком свете он бы проявился. Именно поэтому, я считаю, Мендель была на 100% на своем месте.
По поводу книги, которую она хочет написать — это прекрасно. Можно спрогнозировать, что мы в этой книге увидим, как молодая личность, не имея опыта в большой политике, оказывалась в чрезвычайно сложных ситуациях и достойно выходила из каждой из них. Никаких инсайдов, никаких особенностей, которые могут негативно повлиять на рейтинг нынешнего главы государства, мы там не увидим. Я думаю, это будет что-то вроде «Четвертой республики» Бориса Ложкина, который написал книгу о президентстве Петра Алексеевича Порошенко. Там все в стиле: «они хотели, они составляли планы, но, бляха, не совсем сложилось».
Если мы уже перешли к теме книг: что читаете, чему отдаете предпочтение?
Из последнего, что начал, — книга советника Дональда Трампа по вопросам нацбезопасности Джона Болтона «Комната, где это произошло». В ней достаточно много интересных вещей о политической кухне принятия решений тогдашней администрацией американского президента. Очень познавательно. А также книга о том, как выстраивала систему принятия решений Даля Грибаускайте: «Большая президент маленькой страны». Очень советую, у нее достаточно интересный подход. Особенно поразили истории, как она устраивала брейнштормы, во время которых требовала максимума от советников и советниц. Это касалось не одобрений, нет. И здесь речь не шла о теплой ванне. Грибаускайте скорее требовала от окружения холодного душа, чтобы точно выходить на верные решения.
Расскажите о своем балансе между работой и обычной жизнью.
Например, перед этим интервью мне приходилось уделять много времени огородным и домашним делам: подвязывать помидоры на своем приусадебном участке, выяснять, где же эти проклятые дыры в детском бассейне, и разбираться с тем, как доделать лестницу с первого на второй этаж в доме.
Эту работу по дому я разбавляю эфирно-рабочими развлечениями: прослушиваю подкасты и эфиры, собираю разные мнения, чтобы самому быть в теме и разбираться в вещах, которые обсуждаю в эфире. Потому что, когда на экране ты видишь, что в кадре сидит профан или профанка и не понимает, о чем говорит, это определенно беда, с которой надо бороться. А как бороться? Смотреть, анализировать, слушать и знать. Все, как на «Апостроф TV».
Есть ли у вас что-то, что «отключает» мозг от работы?
Нет, он подключен постоянно (смеется). Мой старший сын иногда говорит: «Как ты можешь смотреть на этих политиков столько времени?». А я смотрю на них, чтобы знать, какие решения они принимают, чем руководствуются, и как это может повлиять на нас с вами. К сожалению или к счастью, мы живем с ними в одной стране и должны разобраться в тех, кого выбираем, а не приходить раз в 5 лет, ставить галочку и надеяться: «Дай Бог, в этот раз повезет!».