Андрей Баранников SPN Communications о 3 pro и 3 contra работы с именитой сетью
2013 год оказался одним из самым успешных в истории управляемого Андреем Баранниковым коммуникационного бизнеса — агентства SPN Communications (до 2014 — SPN Ogilvy). В портфолио компании два крупных олимпийских клиента — Организационный комитет зимних Олимпийских Игр и Олимпийский Комитет России.
Однако ускоренный профессиональный режим жизни в формате «Санкт-Петербург — Сочи» не помешал господину Баранникову перевести свой бизнес на и побеседовать об этом решении с Marketing Media Review.
Андрей, расскажите, о причинах, побудивших вас восемь лет назад аффилироваться с Ogilvy, и какие мысли вызывает это решение сейчас, — стоило ли?
Ogilvy — это великий бренд, и если им уметь управлять, то можно достигать колоссальных успехов и в работе внутри компании, и в работе с клиентами. Это один из лучших брендов, с которым можно работать. Я помню, когда мы познакомились с коллегами в 2004 году и они дали мне свою визитную карточку, я сказал: «Да, это красиво». Я абсолютно ни о чем не жалею, эти восемь лет (из 22 лет существования компании. — Ред.) были очень интересными.
Если подвести итог, вы получили все, что хотели получить от сотрудничества?
Все не получили, потому что это было бы несправедливо по отношению к Ogilvy. Ogilvy — это такой кладезь знаний, из которого можно черпать очень долго. Поэтому этот процесс не закончился бы никогда. Мы получили бесценный опыт работы в сети.
Можете дать 3 pro и 3 contra присоединения к сети с именем? Для тех локальных коллег, которые об этом подумывают?
Безусловно. Несколько лет назад к нам в Москве приходила устраиваться на работу девушка. Она приходила из сетевого агентства, и я не мог понять мотивов ее стремления перехода к нам. Я спросил ее о них и она ответила, что ей было бы интересно работать в крупном сетевом агентстве, в котором важны три вещи: иметь возможность на протяжении последующих 3-4 лет поехать на практику поработать в одном из офисов в Амстердаме или Лондоне, иметь доступ к интернет-ресурсам — пользоваться той библиотекой, которую имеет агентство, и чтобы раз в год приезжал какой-то умный человек и читал лекции. У нас эти три условия были в наличии, и меня ее позиция порадовала. Это если говорить о сотрудниках.
Если же говорить о компании в целом, это великолепный бренд, с которым нужно уметь правильно работать. Крис Грейвс сказал мне, что я научился работать с этим брендом лучше, чем они с ним обращаются сами. Кроме того, работа со всемирным брендом — это огромная ответственность и очень хорошая возможность для нового бизнеса.
А минусы?
Это все моменты, связанные с где-то излишней бюрократией. Я говорю в общем о сетевом бизнесе.
Второй момент — эта работа с конкурентами. Классическая ситуация — есть большой клиент в сети, на котором кто-то где-то зарабатывает большие деньги, и вы либо не получаете ничего, либо крохи со стола. Или есть серьезные ограничения, которые не позволяют вам работать с конкурентом этой компании, допустим, в Украине.
Третий — мощные, сильные, готовые приходить на помощь друг к другу сетевые агентства иногда могут что-то не успевать, не прослеживать, отчего достаточно часто проигрывают тендеры маленьким компаниям. Потому что клиент может получить камерное отношение в бутиковом агентстве.
Не является ли отказ от лицензии Ogilvy на следующий год индикатором того, что денег в коммуникационном сегменте не прибавляется, а лицензия дорогая, и это способ оптимизации расходов?
Нет, это не с этим связано.
А с чем? С тем, что вы хотите быть более свободными и презентовать на тех клиентов, на которых вы не могли этого делать из-за сетевых контрактов?
Нет. Во-первых, у нас была договоренность, что мы эту ситуацию комментировать не будем. Согласно нашему же релизу, компании пришли к обоюдному решению в связи с тем, что сейчас уже несколько расходимся в понимании развития бизнеса. Если вы посмотрите на классическое PR-агентство, допустим, в Киеве, в Москве или в Санкт-Петербурге, и посмотрите на нас, то вы найдете мало общего. Вы увидите, что наши масштабы несколько больше. Сейчас только в штате трех офисов работает 250 человек. Это связано с тем, что SPN на сегодняшний день выросло за пределы классического PR-агентства. У нас большие департаменты design и production, креативный отдел.
Чем SPN Communication будет отличаться от SPN Ogilvy, и когда это почувствуют клиенты и российский и украинский рынки?
Мы хотим войти по всем заявленным видам деятельности в пятерку лучших агентств России и Украины. Эта задача поставлена на ближайшие три года.
Четыре направления деятельности- PR, ивент-коммуникации, маркетинговые коммуникации и реклама и диджитал-коммуникации
По двум направлениям — PR и ивент-коммуникациям — мы уже в пятерке, в этом году в России был составлен рейтинг коммуникационных агентств, и мы в нем заняли первое место. Мы смогли решить эту задачу, не выйдя из Ogilvy по массовым коммуникациям. И у нас не развито диджиал-направление, в которое мы будем инвестировать — возможно, через покупку другого агентства.
Но в Украине у вас с этим неплохо.
Лучше, чем в России, но хуже, чем нам бы хотелось.
Как отреагировали на финал партнерства SPN и Ogilvy клиенты?
Очень важно, что когда мы объявили о выходе, все клиенты отреагировали очень хорошо.