Светлана Коляда,экс-генпродюсер нишевого телеканала UBC
Экс-генпродюсер нишевого телеканала UBC («Украинский бизнес-канал») ушла из проекта, который начинала летом 2007 года.
На вопрос, почему она решила покинуть канал, отвечает: «Нежелание участвовать в сценарии, который сейчас имеет место быть. Теперь я не вижу там для себя перспективы. Я придумывала один канал, а его теперь хотят его изменить. В этих условиях выполнить те задачи, которые я для себя как специалист ставила, невозможно. А меня потом обвинят, что я что-то не выполнила. Это решение у меня было еще весной, но была надежда, что что-то поменяется к лучшему, а сейчас этой надежды у меня не осталось».
Ситуация на канале, несмотря на заверения нынешнего руководства в том, что никакого конфликта на самом деле нет, явно напряженная. Некоторые источники утверждают, что владелец UBC – бывший генеральный прокурор Украины, а сейчас – народный депутат из фракции Партии регионов Геннадий Васильев, — готовит канал к продаже.
Впрочем, уход с UBC не изменил отношения Светланы к самому проекту: «Работать ради работы – это не те деньги, за которые нужно просто держаться за место. Мне неинтересно просто выполнять работу, мне нужно развивать.
Телеканал UBC – мой ребенок, и мне хочется, чтобы ребенок прошел все этапы своего взросления и чтобы когда ему исполнится 15-20 лет, он был бы с хорошими человеческими и профессиональными качествами, красивым, умным, здоровым и пользующимся успехом». Впрочем, мы решили начать наш разговор со Светланой с более давних историй.
– Светлана, для начала небольшой экскурс в прошлое. Как вы попали в Киев? До этого вы работали в Днепропетровске…
– Да, я начинала на 9-м телеканале в Днепропетровске, который назывался «ВЛД Бразерс».После его переименовали на «Восток-центр». Была ведущей, продюсером новостей, главным редактором новостей. Это были независимые новости, которые на тот момент могли себе позволить говорить то, что не могли себе позволить никакие другие. Это был очень хороший опыт, я все-таки формировалась и выросла в атмосфере независимых новостей. Собственно, с этим я иду по жизни дальше. То есть я там прошла всю школу от репортера до руководящей должности. Но мне нужно было развиваться, и я уехала из Днепропетровска в столицу. В Киеве у меня было несколько вариантов работы: УТ-1, «Вісті», «Вікна». Я выбрала СТБ (тогда еще был ММЦ «Интерньюз»). Мне очень понравилась атмосфера на «Вікнах», она была какая-то особенная, западный дух, звездная команда. СТБ до сих пор держит лицо, и я считаю, что у канала живые новости, не похожие на новости других телеканалов. На СТБ мне предложили возглавить департамент региональной сети. Я с удовольствием создавала сеть, потому что это была возможность узнать Украину, ее регионы. Бывали иногда затишья с новостями в столице, тогда у нас в выпуске шло по 7-8 новостей из регионов. Я была очень горда этим. На СТБ я поняла, что начинаю свою профессию с нуля. Это уже был опыт во всеукраинской команде: Лена Фроляк, Коля Княжицкий, Виталик Портников, покойная Марьяна Черная и многие другие известные уже на тот момент специалисты. Все были профессионалы – и литредакторы, и редакторы, и журналисты, очень сильный аналитический отдел. Я каждый день благодарила Бога, что я попала в этот коллектив. Собственно, с людьми с программы «Вікна-Бізнес» я продолжала и дальше работать. Потом был «Интер».
– Почему после «Интера» вы выбираете нишевые каналы экономической направленности? У вас есть экономическое образование?
– Нет, у меня нет экономического образования. Я чистый новостник. Я и ребятам, которые со мной работали, говорила, что никогда не позволю себе залезть на их территорию, где они лучшие, ведь имеют глубокие системные знание в этой сфере. Я себе сама часто задаю этот вопрос: «Почему меня все время жизнь туда клонит?». И знала, что наверняка вы мне этот вопрос тоже зададите. Ответ для себя я сформулировала такой: я люблю людей с активной жизненной позицией. Очень люблю людей дела и не люблю пустозвонов. Не люблю людей, за словами которых нет никаких поступков. Все люди, которые занимаются бизнесом – это активные, принимающие решения люди. Это люди, стремящиеся к успеху, к достатку, в чем нет ничего порочного. Это нормально, когда человек с достатком, когда у нет комплекса второсортности. А еще мне близки люди, которые умеют сделать себе состояние. Ведь чем больше богатых людей в стране, тем богаче страна. Я тоже люблю что-то делать, у меня природа созидательная, как у строителя. Мне нужно по кирпичику что-то строить, строить и строить. И видеть на каждом этапе какой-то результат, тогда я себя хорошо чувствую. Как только я чувствую, что остановилась или что обстоятельства подталкивают меня что-то разрушать, у меня начинается легкая депрессия. Тогда я понимаю, что дальше уже не мой путь.
А вообще я заканчивала Днепропетровский госуниверситет, отделение филологии и параллельно журналистики. Когда я училась, еще не было факультета журналистики, а было только отделение при факультете украинской лингвистики. Поэтому у меня можно сказать два образования.
– И сколько лет вы уже в Киеве?
– 13 лет. И вот за эти годы в Киеве я наконец-то приобрела в кредит собственную квартиру. Иногда думаю о том, насколько различные обязательства ломают человека и мешают ему жить. Ты не можешь адекватно себя вести в жизни. Вместо того чтобы совершать те поступки, которые ты по своей природе должен совершить, ты идешь на компромисс с собой и договариваешься – потому что у тебя кредит. Вот почему я не люблю бедность и не люблю, когда человек скован такими вот обстоятельствами. Мне нравится, когда люди умеют выйти из таких ситуаций и становятся успешными. Поэтому экономическое направление, поэтому я выбирала бизнес-проекты.
– В чем заключалась реальная причина ухода с «Интера», а потом — увольнения с Первого делового?
– Это было давно. С «Интера» я ушла сама, потому что дневные выпуски на той момент были закрыты, на утренних эфирах за 8 лет я уже так устала, что физически не могла работать. У меня уже начались проблемы со здоровьем, поэтому возвращаться в утренний эфир я тоже не захотела. Мне на тот момент предложили перейти на проекты в службу генерального продюсера. Во время моего отпуска пришло предложение от Первого делового, который тогда еще назывался ТВ-1. Идея создания в Украине бизнес-канала витала в воздухе уже давно. Я хорошенько подумала и решила, что пора уже двигаться дальше. Поэтому, выйдя из отпуска, я написала заявление об уходе с «Интера» и начала создавать экономический канал.
Когда я пришла на ТВ-1, то увидела, что там практически ничего еще не было. Хотя работали уже люди, но не было ни системы, ни технологии. Я это объяснила собственнику и попросила дать мне месяц на перестройку. Мне также удалось убедить в ее необходимости коллектив. За месяц мы перестроили канал, запустили новости, создали новую сетку. Был проведен ребрендинг, мы придумали название «Первый деловой», опытные дизайнеры с «1+1» сделали оформление, «Братья Гадюкины» написали музыку. Я собрала опытную команду экономистов, которых знала еще раньше, взяла несколько журналистов из «Интер-школы», из регионов. И канал заработал, хотя журналисты там были молодые, но все такие завзятые, все активно взялись воплощать новую идею. До Нового года (2007. ) все было прекрасно. Канал до 1 января работал в таком режиме, чтобы заполнить эфир недельных новогодних праздников. Когда мы вернулись после рождественских праздников на работу, мы обнаружили, что нам не выплатили часть зарплаты. Я как главный редактор обратилась к собственнику и услышала в ответ, что у меня в эфире вышел не такой сюжет (про УПА.). Потом уже пошли замечания, что народ не ходил на работу.
– История с сюжетом про УПА была причиной или поводом невыплаты заработной платы?
– Я думаю, что это была причина. Мы недавно виделись с Игорем Шкирей, у него нашлось мужество сказать: «Да, Света, ты профессионал, ты сделала канал, и тогда это был взлет». Я признала, что тогда тоже эмоционально отреагировала, когда коллективу не выплатили зарплату, хотя он честно отработал. После интервью «Телекритике» я, собственно, и написала заявление об уходе с Первого делового. Каждый этап в жизни – это отдельная история.
Последняя наша встреча с Игорем Николаевичем показала, что мы по-прежнему хорошо друг к другу относимся, мы честно друг другу сказали, что не держим зла и никакой обиды. Первый деловой стал для меня как бы тренировочной базой перед запуском канала UBC. Потому что после увольнения оставались идея и желание создать бизнес-канал. Поэтому, как только представилась возможность ее реализовать, я сразу же за нее ухватилась.
Впрочем, уход с UBC не изменил отношения Светланы к самому проекту: «Работать ради работы – это не те деньги, за которые нужно просто держаться за место. Мне неинтересно просто выполнять работу, мне нужно развивать.
Телеканал UBC – мой ребенок, и мне хочется, чтобы ребенок прошел все этапы своего взросления и чтобы когда ему исполнится 15-20 лет, он был бы с хорошими человеческими и профессиональными качествами, красивым, умным, здоровым и пользующимся успехом». Впрочем, мы решили начать наш разговор со Светланой с более давних историй.
– Светлана, для начала небольшой экскурс в прошлое. Как вы попали в Киев? До этого вы работали в Днепропетровске…
– Да, я начинала на 9-м телеканале в Днепропетровске, который назывался «ВЛД Бразерс».После его переименовали на «Восток-центр». Была ведущей, продюсером новостей, главным редактором новостей. Это были независимые новости, которые на тот момент могли себе позволить говорить то, что не могли себе позволить никакие другие. Это был очень хороший опыт, я все-таки формировалась и выросла в атмосфере независимых новостей. Собственно, с этим я иду по жизни дальше. То есть я там прошла всю школу от репортера до руководящей должности. Но мне нужно было развиваться, и я уехала из Днепропетровска в столицу. В Киеве у меня было несколько вариантов работы: УТ-1, «Вісті», «Вікна». Я выбрала СТБ (тогда еще был ММЦ «Интерньюз»). Мне очень понравилась атмосфера на «Вікнах», она была какая-то особенная, западный дух, звездная команда. СТБ до сих пор держит лицо, и я считаю, что у канала живые новости, не похожие на новости других телеканалов. На СТБ мне предложили возглавить департамент региональной сети. Я с удовольствием создавала сеть, потому что это была возможность узнать Украину, ее регионы. Бывали иногда затишья с новостями в столице, тогда у нас в выпуске шло по 7-8 новостей из регионов. Я была очень горда этим. На СТБ я поняла, что начинаю свою профессию с нуля. Это уже был опыт во всеукраинской команде: Лена Фроляк, Коля Княжицкий, Виталик Портников, покойная Марьяна Черная и многие другие известные уже на тот момент специалисты. Все были профессионалы – и литредакторы, и редакторы, и журналисты, очень сильный аналитический отдел. Я каждый день благодарила Бога, что я попала в этот коллектив. Собственно, с людьми с программы «Вікна-Бізнес» я продолжала и дальше работать. Потом был «Интер».
– Почему после «Интера» вы выбираете нишевые каналы экономической направленности? У вас есть экономическое образование?
– Нет, у меня нет экономического образования. Я чистый новостник. Я и ребятам, которые со мной работали, говорила, что никогда не позволю себе залезть на их территорию, где они лучшие, ведь имеют глубокие системные знание в этой сфере. Я себе сама часто задаю этот вопрос: «Почему меня все время жизнь туда клонит?». И знала, что наверняка вы мне этот вопрос тоже зададите. Ответ для себя я сформулировала такой: я люблю людей с активной жизненной позицией. Очень люблю людей дела и не люблю пустозвонов. Не люблю людей, за словами которых нет никаких поступков. Все люди, которые занимаются бизнесом – это активные, принимающие решения люди. Это люди, стремящиеся к успеху, к достатку, в чем нет ничего порочного. Это нормально, когда человек с достатком, когда у нет комплекса второсортности. А еще мне близки люди, которые умеют сделать себе состояние. Ведь чем больше богатых людей в стране, тем богаче страна. Я тоже люблю что-то делать, у меня природа созидательная, как у строителя. Мне нужно по кирпичику что-то строить, строить и строить. И видеть на каждом этапе какой-то результат, тогда я себя хорошо чувствую. Как только я чувствую, что остановилась или что обстоятельства подталкивают меня что-то разрушать, у меня начинается легкая депрессия. Тогда я понимаю, что дальше уже не мой путь.
А вообще я заканчивала Днепропетровский госуниверситет, отделение филологии и параллельно журналистики. Когда я училась, еще не было факультета журналистики, а было только отделение при факультете украинской лингвистики. Поэтому у меня можно сказать два образования.
– И сколько лет вы уже в Киеве?
– 13 лет. И вот за эти годы в Киеве я наконец-то приобрела в кредит собственную квартиру. Иногда думаю о том, насколько различные обязательства ломают человека и мешают ему жить. Ты не можешь адекватно себя вести в жизни. Вместо того чтобы совершать те поступки, которые ты по своей природе должен совершить, ты идешь на компромисс с собой и договариваешься – потому что у тебя кредит. Вот почему я не люблю бедность и не люблю, когда человек скован такими вот обстоятельствами. Мне нравится, когда люди умеют выйти из таких ситуаций и становятся успешными. Поэтому экономическое направление, поэтому я выбирала бизнес-проекты.
– В чем заключалась реальная причина ухода с «Интера», а потом — увольнения с Первого делового?
– Это было давно. С «Интера» я ушла сама, потому что дневные выпуски на той момент были закрыты, на утренних эфирах за 8 лет я уже так устала, что физически не могла работать. У меня уже начались проблемы со здоровьем, поэтому возвращаться в утренний эфир я тоже не захотела. Мне на тот момент предложили перейти на проекты в службу генерального продюсера. Во время моего отпуска пришло предложение от Первого делового, который тогда еще назывался ТВ-1. Идея создания в Украине бизнес-канала витала в воздухе уже давно. Я хорошенько подумала и решила, что пора уже двигаться дальше. Поэтому, выйдя из отпуска, я написала заявление об уходе с «Интера» и начала создавать экономический канал.
Когда я пришла на ТВ-1, то увидела, что там практически ничего еще не было. Хотя работали уже люди, но не было ни системы, ни технологии. Я это объяснила собственнику и попросила дать мне месяц на перестройку. Мне также удалось убедить в ее необходимости коллектив. За месяц мы перестроили канал, запустили новости, создали новую сетку. Был проведен ребрендинг, мы придумали название «Первый деловой», опытные дизайнеры с «1+1» сделали оформление, «Братья Гадюкины» написали музыку. Я собрала опытную команду экономистов, которых знала еще раньше, взяла несколько журналистов из «Интер-школы», из регионов. И канал заработал, хотя журналисты там были молодые, но все такие завзятые, все активно взялись воплощать новую идею. До Нового года (2007. ) все было прекрасно. Канал до 1 января работал в таком режиме, чтобы заполнить эфир недельных новогодних праздников. Когда мы вернулись после рождественских праздников на работу, мы обнаружили, что нам не выплатили часть зарплаты. Я как главный редактор обратилась к собственнику и услышала в ответ, что у меня в эфире вышел не такой сюжет (про УПА.). Потом уже пошли замечания, что народ не ходил на работу.
– История с сюжетом про УПА была причиной или поводом невыплаты заработной платы?
– Я думаю, что это была причина. Мы недавно виделись с Игорем Шкирей, у него нашлось мужество сказать: «Да, Света, ты профессионал, ты сделала канал, и тогда это был взлет». Я признала, что тогда тоже эмоционально отреагировала, когда коллективу не выплатили зарплату, хотя он честно отработал. После интервью «Телекритике» я, собственно, и написала заявление об уходе с Первого делового. Каждый этап в жизни – это отдельная история.
Последняя наша встреча с Игорем Николаевичем показала, что мы по-прежнему хорошо друг к другу относимся, мы честно друг другу сказали, что не держим зла и никакой обиды. Первый деловой стал для меня как бы тренировочной базой перед запуском канала UBC. Потому что после увольнения оставались идея и желание создать бизнес-канал. Поэтому, как только представилась возможность ее реализовать, я сразу же за нее ухватилась.
– Сравните проекты Первого делового и UBC. Какая была разница в подходах к каналам? В кадровом вопросе? В рекламном вопросе? Где позиция собственников была более здравой? Какие ошибки они совершали?
– Мне этот вопрос часто задавали. Наверное, это неудивительно, что есть какое-то сходство. Потому что на обоих каналах я выстраивала сетку, и концепции были предложены мной. Все информационные каналы по своему скелету похожи. Возьмем те же каналы «24», 5-й, News One. На каждом есть новости, есть различные проекты и есть межпрограммный продукт. Поэтому и между Первым деловым и UBC есть сходство. Отличие только в том, что канал UBC сделал упор на аналитические проекты, то есть новости плюс аналитика. На Первом деловом тоже есть новости, студия диалогов и авторские программы, некоторые из них кстати, были запущены еще при мне. Они до сих пор живы.
Относительно кадрового вопроса скажу так: те люди, которых я собрала когда-то на Первый деловой (аналитический костяк), ушли потом со мной на UBC. Это Слава Коновалов, Андрей Деркач, Ярослав Загреба, Оксана Кадочникова и другие, всего наберется человек пятнадцать. То есть подход к кадрам практически одинаковый. Таких людей на рынке не так много. Они специалисты в вопросах экономики и при этом тележурналисты.
Зона моей ответственности на этом канале было информационное вещание. Рекламными вопросами я не занималась. Насколько я помню, был один человек, отвечающий за эту часть. На UBC вообще не было ни коммерческого, ни рекламного отделов. Отдел кадров не позволил сформировать такой важный для телеканала отдел. Это была главная проблема, почему реализовать коммерческую задачу не представлялось возможным. Мало создать продукт. Необходимо его разрекламировать, а уже после продавать. Продукт был создан, а продавать его было некому. И только после 8 месяцев существования отдел кадров позволил мне взять коммерческого директора. Но вы же понимаете, что одному человеку просто не под силу выполнить все задачи, которые ставит перед собой телеканал, имеющий 24 часа вещания и столько аналитических и авторских направлений.
– А рекламисты шли к вам?
– Нет, не шли. Нужно было искать самим, нужно было предлагать адекватную оплату, а мы не могли этого сделать. В общем, это была очень серьезная проблема.
– Так где же позиция собственников была более здравой?
– С самого начала надо было все строить правильно, правильно создать кадровую вертикаль. На UBC у нас было всего 1,5 месяца для того, чтобы запустить канал. Поставили задачу 1 сентября 2007 года выйти в эфир. Я говорила, что у нас в штате всего 10% людей. Мы легли костьми – и вышли 1 сентября. Поскольку приоритетным был вопрос «выйти в эфир», все остальные важные вопросы отошли на второй план. Естественно, когда канал уже работал, мы вернулись к этим вопросам. Я убеждала собственника, что первым делом нужно нанимать коммерческий, рекламный отделы и отдел пиара. Говорила, что канал появился в эфире, теперь нужно его раскручивать, готовить рекламодателей к тому, что мы появились. Более того, наш рекламодатель – это очень особенная аудитория. С бизнес-аудиторией нужно работать. Этих людей в принципе очень трудно привлечь к телевидению, потому что у них есть все, им уже ничего не нужно, они все заработали, их трудно удивить чем-либо. Поэтому у нас была задача сделать наполнение канала таким, чтобы наша аудитория обратила на нас внимание и захотела принести под наши проекты свои финансовые ресурсы. Но это же делается не сразу, не за первые 2-3 месяца. Коммерческая служба должна была начинать работать еще до запуска канала. Она должна была разогревать рынок. К сожалению, этого не было, и это была главная проблема. Смешно сказать: 24 часа вещания, 85% собственного продукта по лицензии – и отсутствие коммерческой службы и рекламы как таковой. А мне на третий месяц работы канала уже задали вопрос, мол, а когда же деньги пойдут. Я и говорю, мол, нас же даже в «Воле-кабель» еще нет. Мы туда зашли только в декабре. Нас еще не видят, у нас покрытия нет, у нас нет рейтинга. Люди, готовые покупать и открывать телеканалы, должны понимать, что чудес на этом рынке не бывает и что есть экономические законы, прыгнуть выше головы невозможно. Еще раз повторю, что нужно все с самого начала строить правильно.
– Достаточно ли было денег на запуск первого и второго проекта?
– Вы знаете, на Первом деловом я была главным редактором, поэтому в финансовые вопросы я не вникала.
– Но вам хватало денег на проекты?
– Конечно, нет. Когда на UBC я спросила, какой канал вы хотите построить, мне ответили: «Дорогой, элитный канал». Я ответила, что дорогой элитный канал требует денег, больших инвестиций. Меня убеждали: «Выйдите в эфир, и все будет хорошо». Мы вышли в эфир, лучше не стало.
– Нужно было вечером деньги, а утром стулья…
– Видимо, да. Перед инвесторами UBC моя совесть абсолютно чиста, потому что мы сделали максимум в тех условиях, в которых оказались. Теперь нужно ставить другие задачи, а другие задачи требуют дополнительных инвестиций. Нужно развивать канал. Нужно одной рукой вкладывать, тогда другой рукой сможете взять прибыль. Ничего не бывает страшней, чем недофинансирование. А если вопрос касается телевидения, то тем более.
– Какие вообще задачи ставили перед вами собственники относительно самоокупаемости? Когда вам нужно было выйти на ноль?
– Вы знаете, мне такую задачу не ставили. Просто через полгода работы меня спросили, почему канал не вышел на самоокупаемость.
– А он вообще вышел на самоокупаемость?
– Нет, конечно. Ну, нет коммерческой службы, продавать по сей день некому. Товар мы сделали хороший, мне за него не стыдно. И все, кто работал на канале, выложились максимально, каждый на своем участке. Тут люди собрались под идею создания бизнес-канала, а не просто поработать. Товар сделан – его нужно рекламировать. Нишевым каналам вообще тяжело собирать рекламные деньги, для них это проблема. У нас даже была программа, где автор разбиралась, почему нишевым телеканалам тяжело получить своего рекламодателя. Хотя я верю в то, что нишевая идеология наиболее перспективна и рано или поздно рекламодатель даже без пиплметра будет идти к своей аудитории.
– А сколько в среднем удавалось заработать рекламой?
– Очень мало. Сколько должно быть людей в коммерческом отделе, чтобы заработать, скажем, миллион? Чтобы заработать такую сумму необходимо не менее 10 человек. А на UBC до сих пор нет коммерческого и рекламного отделов.
– Готовы ли вы вложить собственные деньги в создание бизнес-канала?
– Да. Я много раз об этом говорила, если бы у меня был свой личный один (или три-пять) миллион долларов, я бы открыла бизнес-канал. Это очень прибыльное дело, это курица, которая несет золотые яйца. Просто нужно этого цыпленочка вырастить и подождать, пока он снесет первое яйцо. Я бы вложила, потому что я вижу, насколько наш рынок уже готов к этому проекту, насколько он хорошо реагирует на бизнес-канал. Аудитория, которая нас смотрит, очень благодарна, что у нас в стране появился такой канал. Оценка нашей аудитории – это для меня самая главная оценка. Я бы вложила деньги, если бы они были.
– Вмешивались ли собственники в редакционную политику каналов?
– Нет, за что я им очень благодарна. В моей биографии это первый такой случай. За полтора года ни одного пожелания.
– А вообще Геннадий Васильев часто приходил на канал?
– Ни разу не был.
– И не звонил?
– Звонил, общались в телефонном режиме. Я приходила к нему по его приглашению, рассказывала о проблемах, о том, что мешает развивать канал. Но в редакционную политику он не вмешивался, за это ему большое спасибо. Потому что для журналиста большое счастье работать в атмосфере творческой свободы. Это тот момент, из-за которого я терпела другие вещи. И спасибо ему за то, что он в принципе позволил этот проект сделать. Я вижу, что канал работает, он живой и перспективный, он должен быть в этой стране.
– Как вы можете оценить объемы аудитории канала UBC?
– Трудно сказать, эту аудиторию, к сожалению, никто не меряет. Я могу сказать, что наш канал смотрели во многих офисах и серьезных компаниях. Основное наше смотрение даже не дома, а в офисах, отелях, в автомобилях. Мы озвучивали эту проблему, что нашу аудиторию никак не видно. У нас есть постоянный зритель, бизнесмены высокого уровня, это фактически те люди, для которых мы работаем.
– Сколько людей работает на канале и сколько из них журналистов?
– До моего ухода работало 157 человек. Сейчас не знаю, кто-то написал заявление, кто-то уже уволился. Сколько их них журналистов – затрудняюсь сказать. Средний возраст коллектива 30-40 лет. Все-таки экономика не для начинающих. Это особая тематика, это знания и опыт, умение анализировать, что еще не под силу молодым журналистам. Молодые у нас работают, мы их обучаем, они уже экономически грамотные, и нам за этих людей не будет стыдно перед другими менеджерами, если они перейдут на другой канал.
– Все ли проекты, которые вы планировали, были запущены на UBC?
– Нет, не все. На самом деле мы сделали всего 20% того, что хотели. Не хватает аналитических, авторских проектов, многого, что изначально было выписано в концепции. До сих пор не построили вторую студию, которую очень хотелось построить. Были глобальные планы, но, к сожалению, недостаток технического ресурса и финансов не дал эти планы реализовать.
– Мне этот вопрос часто задавали. Наверное, это неудивительно, что есть какое-то сходство. Потому что на обоих каналах я выстраивала сетку, и концепции были предложены мной. Все информационные каналы по своему скелету похожи. Возьмем те же каналы «24», 5-й, News One. На каждом есть новости, есть различные проекты и есть межпрограммный продукт. Поэтому и между Первым деловым и UBC есть сходство. Отличие только в том, что канал UBC сделал упор на аналитические проекты, то есть новости плюс аналитика. На Первом деловом тоже есть новости, студия диалогов и авторские программы, некоторые из них кстати, были запущены еще при мне. Они до сих пор живы.
Относительно кадрового вопроса скажу так: те люди, которых я собрала когда-то на Первый деловой (аналитический костяк), ушли потом со мной на UBC. Это Слава Коновалов, Андрей Деркач, Ярослав Загреба, Оксана Кадочникова и другие, всего наберется человек пятнадцать. То есть подход к кадрам практически одинаковый. Таких людей на рынке не так много. Они специалисты в вопросах экономики и при этом тележурналисты.
Зона моей ответственности на этом канале было информационное вещание. Рекламными вопросами я не занималась. Насколько я помню, был один человек, отвечающий за эту часть. На UBC вообще не было ни коммерческого, ни рекламного отделов. Отдел кадров не позволил сформировать такой важный для телеканала отдел. Это была главная проблема, почему реализовать коммерческую задачу не представлялось возможным. Мало создать продукт. Необходимо его разрекламировать, а уже после продавать. Продукт был создан, а продавать его было некому. И только после 8 месяцев существования отдел кадров позволил мне взять коммерческого директора. Но вы же понимаете, что одному человеку просто не под силу выполнить все задачи, которые ставит перед собой телеканал, имеющий 24 часа вещания и столько аналитических и авторских направлений.
– А рекламисты шли к вам?
– Нет, не шли. Нужно было искать самим, нужно было предлагать адекватную оплату, а мы не могли этого сделать. В общем, это была очень серьезная проблема.
– Так где же позиция собственников была более здравой?
– С самого начала надо было все строить правильно, правильно создать кадровую вертикаль. На UBC у нас было всего 1,5 месяца для того, чтобы запустить канал. Поставили задачу 1 сентября 2007 года выйти в эфир. Я говорила, что у нас в штате всего 10% людей. Мы легли костьми – и вышли 1 сентября. Поскольку приоритетным был вопрос «выйти в эфир», все остальные важные вопросы отошли на второй план. Естественно, когда канал уже работал, мы вернулись к этим вопросам. Я убеждала собственника, что первым делом нужно нанимать коммерческий, рекламный отделы и отдел пиара. Говорила, что канал появился в эфире, теперь нужно его раскручивать, готовить рекламодателей к тому, что мы появились. Более того, наш рекламодатель – это очень особенная аудитория. С бизнес-аудиторией нужно работать. Этих людей в принципе очень трудно привлечь к телевидению, потому что у них есть все, им уже ничего не нужно, они все заработали, их трудно удивить чем-либо. Поэтому у нас была задача сделать наполнение канала таким, чтобы наша аудитория обратила на нас внимание и захотела принести под наши проекты свои финансовые ресурсы. Но это же делается не сразу, не за первые 2-3 месяца. Коммерческая служба должна была начинать работать еще до запуска канала. Она должна была разогревать рынок. К сожалению, этого не было, и это была главная проблема. Смешно сказать: 24 часа вещания, 85% собственного продукта по лицензии – и отсутствие коммерческой службы и рекламы как таковой. А мне на третий месяц работы канала уже задали вопрос, мол, а когда же деньги пойдут. Я и говорю, мол, нас же даже в «Воле-кабель» еще нет. Мы туда зашли только в декабре. Нас еще не видят, у нас покрытия нет, у нас нет рейтинга. Люди, готовые покупать и открывать телеканалы, должны понимать, что чудес на этом рынке не бывает и что есть экономические законы, прыгнуть выше головы невозможно. Еще раз повторю, что нужно все с самого начала строить правильно.
– Достаточно ли было денег на запуск первого и второго проекта?
– Вы знаете, на Первом деловом я была главным редактором, поэтому в финансовые вопросы я не вникала.
– Но вам хватало денег на проекты?
– Конечно, нет. Когда на UBC я спросила, какой канал вы хотите построить, мне ответили: «Дорогой, элитный канал». Я ответила, что дорогой элитный канал требует денег, больших инвестиций. Меня убеждали: «Выйдите в эфир, и все будет хорошо». Мы вышли в эфир, лучше не стало.
– Нужно было вечером деньги, а утром стулья…
– Видимо, да. Перед инвесторами UBC моя совесть абсолютно чиста, потому что мы сделали максимум в тех условиях, в которых оказались. Теперь нужно ставить другие задачи, а другие задачи требуют дополнительных инвестиций. Нужно развивать канал. Нужно одной рукой вкладывать, тогда другой рукой сможете взять прибыль. Ничего не бывает страшней, чем недофинансирование. А если вопрос касается телевидения, то тем более.
– Какие вообще задачи ставили перед вами собственники относительно самоокупаемости? Когда вам нужно было выйти на ноль?
– Вы знаете, мне такую задачу не ставили. Просто через полгода работы меня спросили, почему канал не вышел на самоокупаемость.
– А он вообще вышел на самоокупаемость?
– Нет, конечно. Ну, нет коммерческой службы, продавать по сей день некому. Товар мы сделали хороший, мне за него не стыдно. И все, кто работал на канале, выложились максимально, каждый на своем участке. Тут люди собрались под идею создания бизнес-канала, а не просто поработать. Товар сделан – его нужно рекламировать. Нишевым каналам вообще тяжело собирать рекламные деньги, для них это проблема. У нас даже была программа, где автор разбиралась, почему нишевым телеканалам тяжело получить своего рекламодателя. Хотя я верю в то, что нишевая идеология наиболее перспективна и рано или поздно рекламодатель даже без пиплметра будет идти к своей аудитории.
– А сколько в среднем удавалось заработать рекламой?
– Очень мало. Сколько должно быть людей в коммерческом отделе, чтобы заработать, скажем, миллион? Чтобы заработать такую сумму необходимо не менее 10 человек. А на UBC до сих пор нет коммерческого и рекламного отделов.
– Готовы ли вы вложить собственные деньги в создание бизнес-канала?
– Да. Я много раз об этом говорила, если бы у меня был свой личный один (или три-пять) миллион долларов, я бы открыла бизнес-канал. Это очень прибыльное дело, это курица, которая несет золотые яйца. Просто нужно этого цыпленочка вырастить и подождать, пока он снесет первое яйцо. Я бы вложила, потому что я вижу, насколько наш рынок уже готов к этому проекту, насколько он хорошо реагирует на бизнес-канал. Аудитория, которая нас смотрит, очень благодарна, что у нас в стране появился такой канал. Оценка нашей аудитории – это для меня самая главная оценка. Я бы вложила деньги, если бы они были.
– Вмешивались ли собственники в редакционную политику каналов?
– Нет, за что я им очень благодарна. В моей биографии это первый такой случай. За полтора года ни одного пожелания.
– А вообще Геннадий Васильев часто приходил на канал?
– Ни разу не был.
– И не звонил?
– Звонил, общались в телефонном режиме. Я приходила к нему по его приглашению, рассказывала о проблемах, о том, что мешает развивать канал. Но в редакционную политику он не вмешивался, за это ему большое спасибо. Потому что для журналиста большое счастье работать в атмосфере творческой свободы. Это тот момент, из-за которого я терпела другие вещи. И спасибо ему за то, что он в принципе позволил этот проект сделать. Я вижу, что канал работает, он живой и перспективный, он должен быть в этой стране.
– Как вы можете оценить объемы аудитории канала UBC?
– Трудно сказать, эту аудиторию, к сожалению, никто не меряет. Я могу сказать, что наш канал смотрели во многих офисах и серьезных компаниях. Основное наше смотрение даже не дома, а в офисах, отелях, в автомобилях. Мы озвучивали эту проблему, что нашу аудиторию никак не видно. У нас есть постоянный зритель, бизнесмены высокого уровня, это фактически те люди, для которых мы работаем.
– Сколько людей работает на канале и сколько из них журналистов?
– До моего ухода работало 157 человек. Сейчас не знаю, кто-то написал заявление, кто-то уже уволился. Сколько их них журналистов – затрудняюсь сказать. Средний возраст коллектива 30-40 лет. Все-таки экономика не для начинающих. Это особая тематика, это знания и опыт, умение анализировать, что еще не под силу молодым журналистам. Молодые у нас работают, мы их обучаем, они уже экономически грамотные, и нам за этих людей не будет стыдно перед другими менеджерами, если они перейдут на другой канал.
– Все ли проекты, которые вы планировали, были запущены на UBC?
– Нет, не все. На самом деле мы сделали всего 20% того, что хотели. Не хватает аналитических, авторских проектов, многого, что изначально было выписано в концепции. До сих пор не построили вторую студию, которую очень хотелось построить. Были глобальные планы, но, к сожалению, недостаток технического ресурса и финансов не дал эти планы реализовать.
– И вам удалось заполнить 24 часа эфира?
– Да, мы заполнили эфир еще 1 сентября 2007-го. До сих пор не знаю, как нам удалось это сделать. Просто, знаете, был какой-то такой подъем и вера, что мы это сделаем, и мы так хотели это сделать, что у нас все получилось.
– Можете назвать проекты, которые не были запущены?
– Знаете, я хотела еженедельное аналитическое шоу на экономическую тему. Еще пару авторских специализированных проектов: по потребительским рынкам, металлургической промышленности, «Спорт и бизнес». Хотелось еженедельные большие форматы в виде круглых столов, на которых бы обсуждались экономические вопросы. Очень жаль, что все эти планы не реализованы. Меня не услышали, когда я говорила, что в канал нужно вкладывать деньги, чтобы в конечном итоге получить желаемый результат.
– Что нового у вас появилось (или должно было появиться) в этом телесезоне?
– Мы с сентября запустили «Обзор зарубежной прессы», финансовый консалтинг, небольшие межпрограммные проекты: услуги по финансам, транспорту, также комментарии наших аналитиков (небольшие межпрограммные блоки).
– А каково ваше впечатление от нового телесезона на украинском телевидении?
– Мне сейчас нравится подход ТРК «Украина». Они очень амбициозно и активно выходят на рынок. Мне нравится такая позиция. Эти люди понимают, что телевидение требует больших инвестиций. Чтобы получить хороший результат, нужно хорошо готовиться. А в последнее время я вообще нечасто смотрю общенациональные каналы. Кое-что я посмотрела, и не могу сказать, что я в полном восторге. О тенденциях могу сказать, что мне не нравится, что новости уходят в желтый формат. В этом я консервативна, и на UBC я была за интеллектуальные новости, за высокие западные стандарты: чтобы был фактаж, баланс мнений, умные тексты, анализ, решение, чтобы была видна позиция. Я всегда была за такие новости. От желтых новостей устаешь и перестаешь чувствовать себя человеком.
– В новостях общенациональных каналов сейчас очень мало экономических cюжетов, потому что редакторы всегда боятся скрытой рекламы и отказываются от этих тем. Были ли на UBC заказные материалы в новостях?
– Нет, ни одного. Положа руку на сердце, отвечаю: заказных материалов на UBC не было. У нас была полная свобода. Наша задача была информировать, искать бизнес-составляющую, анализировать. Предлагать решения, давать различные точки зрения. Все, что заказывали, шло под плашкой «Реклама». Новости, аналитика – это святое.
– По какому принципу вы отбирали свои новости?
– Во всем можно найти экономическую составляющую. Мы привыкли, что в эфире только политика. А люди ее уже «наелись» и не хотят видеть на экранах. На самом деле все мы зависим от экономики.
– Какие ошибки чаще всего допускали молодые репортеры, которые приходили к вам на канал?
– Вы знаете, у них просто еще не хватает жизненного опыта и каких-то специальных знаний. Но для этого у нас есть сильные редакторы новостей, которые направляют куда нужно. В принципе каких-то грубых ошибок я не замечала. Мы понимали, что начинающих молодых журналистов нужно воспитывать, и мы этим занимались. Институт всему обучить не может. Только практика.
– Что для вас главное в вашей профессии?
– Для меня важно, конечно же, стремление к высоким журналистским стандартам. Соблюдать их, не идти с собой на компромисс, оставаться человеком. Оставаться принципиальным, если происходят вещи, идущие в разрез с твоими убеждениями. Оставаться принципиальным до конца, пусть даже ценой потери места работы. У меня такое воспитание, что я с молодых лет всегда готова была бороться за идею, говорила в эфире то, что другие боялись сказать. Если сейчас на UBC такая ситуация, что мне пришлось бы «вытаскивать» те кирпичики, которые я складывала в течение года, то тут начинается компромисс с собой. Я на компромисс с собой не пойду.
– От каких принципов вы никогда не отступите ради телевидения?
– Я не стану: а) разрушать; я всегда выберу позитивный созидательный путь; б) я не пойду на компромисс с совестью, если мне будут предлагать деньги. Я человек, который во всем идет до конца. Если сейчас я почувствовала, что мне придется принимать участие в каком-то чуждом мне сценарии, мне придется с собой договариваться, я лучше выйду из этого сценария и из этой игры, пусть я на данный момент буду совершенно свободна (то есть без работы), но я знаю, что я поступаю правильно. Я все равно буду созидать. Я все равно найду, что построить.
– Когда-то вы сказали, что «телевидение – единственное мое увлечение. Я даже не могу назвать это профессией или работой. Я просто люблю телевидеие». Не поменяли свое мнение сейчас?
– Действительно для меня телевидение – уже, наверное, не просто профессия, а жизнь. Да, я этим живу и я это люблю. Бывали моменты, когда я разочаровывалась; когда происходят какие-то непонятные вещи; когда люди проявляются как-то неадекватно, когда твои коллеги пытаются тебя опорочить, подставить. В творческой среде этого добра хватает. Я не люблю, когда исподтишка. Если ты недоволен, то приди и открыто скажи, если ты хочешь что-то выяснить, то приди и сделай это прямо.
– Вы знаете, есть некоторые интересные для читателей «Телекритики» люди, которые не против дать нам интервью, но боятся это делать из-за преимущественно анонимных комментариев. Вы этого не боитесь?
– Я не боюсь. Я понимаю, что это наша среда. Это жизнь. Я не могу сказать, что я в восторге от того, что я о себе читаю. Мне иногда глубоко неприятно, особенно когда я вижу, что сидят подставные люди и анонимно пытаются дискредитировать меня как руководителя и человека, пишут откровенную ложь. Я никогда не писала комментариев, но только в последний момент, когда обо мне написали, что я 5-6 лет подряд получаю астрономические зарплаты и беру «хабарі», не выдержала. 5-6 лет назад я благополучно работала на телеканале «Интер» и была счастлива. О каких «хабарях» идет речь, я не знаю. Мне как специалисту польстила фраза об астрономических зарплатах. Но если бы я вам назвала ту сумму, которую я получала на телеканале UBC, то, наверное, меня бы люди не поняли и спросили бы, зачем ты вообще там работала. Я скажу: когда я соглашалась на этот проект, у меня была другая шкала приоритетов. Сначала шла идея (канал), потом люди, которые там работали, я за каждого воевала, а потом были мои интересы. Сейчас моя шкала, возможно, поменяется. Идея – это прекрасно, но я должна помнить и о своей семье, об обязательствах перед ребенком.
Если есть у кого ко мне претензии или вопросы, я готова с этими людьми говорить только открыто. Анонимно обливать меня грязью и пытаться дискредитировать – возможно, это один из пунктов реализации какого-то грязного сценария. Мне оправдываться нечего. Я на телеканале UBC делала все, что было в моих силах, я там жила круглосуточно. Я жертвовала личной жизнью. И канал год работает и получил высокую оценку на рынке. Мне за него не стыдно. Этот этап закончился, начинается новый этап.
– Что же дальше, вы хотите свое будущее опять связать с телевидением?
– Да. Я опять хочу строить. Свой уход я уже пережила и поняла, что опять готова работать. Готова к предложениям по запуску других каналов. Потому что у меня опыт уже есть, я знаю, как это делается. Но теперь все будет по-другому.
– Вечером деньги, а утром стулья?
– Именно так и не иначе. И гарантии, и все риски. Потому что я ушла с канала совершенно не защищенная ни с одной стороны, оставив на канале свою душу, идеи. Мне даже не выплатили двухмесячную компенсацию при увольнении. Мне сейчас звонят многие, кто работает на UBC, и говорят: «Мы согласны работать с тобой дальше». И для меня это самое важное.
– Какие у вас есть еще увлечения кроме телевидения?
– Вы знаете, я люблю искусство. Когда-то очень давно (я еще никому об этом говорила), когда я еще сидела со своей маленькой дочкой, я хотела открыть галерею современного искусства и помогать творческим людям себя продвигать. Я знаю многих художников, которые повернуты на творчестве, но абсолютно лишены какого-либо прагматизма. Тогда этого никто не делал, даже Виктор Пинчук, который сегодня эту идею уже реализовал.
– Да, мы заполнили эфир еще 1 сентября 2007-го. До сих пор не знаю, как нам удалось это сделать. Просто, знаете, был какой-то такой подъем и вера, что мы это сделаем, и мы так хотели это сделать, что у нас все получилось.
– Можете назвать проекты, которые не были запущены?
– Знаете, я хотела еженедельное аналитическое шоу на экономическую тему. Еще пару авторских специализированных проектов: по потребительским рынкам, металлургической промышленности, «Спорт и бизнес». Хотелось еженедельные большие форматы в виде круглых столов, на которых бы обсуждались экономические вопросы. Очень жаль, что все эти планы не реализованы. Меня не услышали, когда я говорила, что в канал нужно вкладывать деньги, чтобы в конечном итоге получить желаемый результат.
– Что нового у вас появилось (или должно было появиться) в этом телесезоне?
– Мы с сентября запустили «Обзор зарубежной прессы», финансовый консалтинг, небольшие межпрограммные проекты: услуги по финансам, транспорту, также комментарии наших аналитиков (небольшие межпрограммные блоки).
– А каково ваше впечатление от нового телесезона на украинском телевидении?
– Мне сейчас нравится подход ТРК «Украина». Они очень амбициозно и активно выходят на рынок. Мне нравится такая позиция. Эти люди понимают, что телевидение требует больших инвестиций. Чтобы получить хороший результат, нужно хорошо готовиться. А в последнее время я вообще нечасто смотрю общенациональные каналы. Кое-что я посмотрела, и не могу сказать, что я в полном восторге. О тенденциях могу сказать, что мне не нравится, что новости уходят в желтый формат. В этом я консервативна, и на UBC я была за интеллектуальные новости, за высокие западные стандарты: чтобы был фактаж, баланс мнений, умные тексты, анализ, решение, чтобы была видна позиция. Я всегда была за такие новости. От желтых новостей устаешь и перестаешь чувствовать себя человеком.
– В новостях общенациональных каналов сейчас очень мало экономических cюжетов, потому что редакторы всегда боятся скрытой рекламы и отказываются от этих тем. Были ли на UBC заказные материалы в новостях?
– Нет, ни одного. Положа руку на сердце, отвечаю: заказных материалов на UBC не было. У нас была полная свобода. Наша задача была информировать, искать бизнес-составляющую, анализировать. Предлагать решения, давать различные точки зрения. Все, что заказывали, шло под плашкой «Реклама». Новости, аналитика – это святое.
– По какому принципу вы отбирали свои новости?
– Во всем можно найти экономическую составляющую. Мы привыкли, что в эфире только политика. А люди ее уже «наелись» и не хотят видеть на экранах. На самом деле все мы зависим от экономики.
– Какие ошибки чаще всего допускали молодые репортеры, которые приходили к вам на канал?
– Вы знаете, у них просто еще не хватает жизненного опыта и каких-то специальных знаний. Но для этого у нас есть сильные редакторы новостей, которые направляют куда нужно. В принципе каких-то грубых ошибок я не замечала. Мы понимали, что начинающих молодых журналистов нужно воспитывать, и мы этим занимались. Институт всему обучить не может. Только практика.
– Что для вас главное в вашей профессии?
– Для меня важно, конечно же, стремление к высоким журналистским стандартам. Соблюдать их, не идти с собой на компромисс, оставаться человеком. Оставаться принципиальным, если происходят вещи, идущие в разрез с твоими убеждениями. Оставаться принципиальным до конца, пусть даже ценой потери места работы. У меня такое воспитание, что я с молодых лет всегда готова была бороться за идею, говорила в эфире то, что другие боялись сказать. Если сейчас на UBC такая ситуация, что мне пришлось бы «вытаскивать» те кирпичики, которые я складывала в течение года, то тут начинается компромисс с собой. Я на компромисс с собой не пойду.
– От каких принципов вы никогда не отступите ради телевидения?
– Я не стану: а) разрушать; я всегда выберу позитивный созидательный путь; б) я не пойду на компромисс с совестью, если мне будут предлагать деньги. Я человек, который во всем идет до конца. Если сейчас я почувствовала, что мне придется принимать участие в каком-то чуждом мне сценарии, мне придется с собой договариваться, я лучше выйду из этого сценария и из этой игры, пусть я на данный момент буду совершенно свободна (то есть без работы), но я знаю, что я поступаю правильно. Я все равно буду созидать. Я все равно найду, что построить.
– Когда-то вы сказали, что «телевидение – единственное мое увлечение. Я даже не могу назвать это профессией или работой. Я просто люблю телевидеие». Не поменяли свое мнение сейчас?
– Действительно для меня телевидение – уже, наверное, не просто профессия, а жизнь. Да, я этим живу и я это люблю. Бывали моменты, когда я разочаровывалась; когда происходят какие-то непонятные вещи; когда люди проявляются как-то неадекватно, когда твои коллеги пытаются тебя опорочить, подставить. В творческой среде этого добра хватает. Я не люблю, когда исподтишка. Если ты недоволен, то приди и открыто скажи, если ты хочешь что-то выяснить, то приди и сделай это прямо.
– Вы знаете, есть некоторые интересные для читателей «Телекритики» люди, которые не против дать нам интервью, но боятся это делать из-за преимущественно анонимных комментариев. Вы этого не боитесь?
– Я не боюсь. Я понимаю, что это наша среда. Это жизнь. Я не могу сказать, что я в восторге от того, что я о себе читаю. Мне иногда глубоко неприятно, особенно когда я вижу, что сидят подставные люди и анонимно пытаются дискредитировать меня как руководителя и человека, пишут откровенную ложь. Я никогда не писала комментариев, но только в последний момент, когда обо мне написали, что я 5-6 лет подряд получаю астрономические зарплаты и беру «хабарі», не выдержала. 5-6 лет назад я благополучно работала на телеканале «Интер» и была счастлива. О каких «хабарях» идет речь, я не знаю. Мне как специалисту польстила фраза об астрономических зарплатах. Но если бы я вам назвала ту сумму, которую я получала на телеканале UBC, то, наверное, меня бы люди не поняли и спросили бы, зачем ты вообще там работала. Я скажу: когда я соглашалась на этот проект, у меня была другая шкала приоритетов. Сначала шла идея (канал), потом люди, которые там работали, я за каждого воевала, а потом были мои интересы. Сейчас моя шкала, возможно, поменяется. Идея – это прекрасно, но я должна помнить и о своей семье, об обязательствах перед ребенком.
Если есть у кого ко мне претензии или вопросы, я готова с этими людьми говорить только открыто. Анонимно обливать меня грязью и пытаться дискредитировать – возможно, это один из пунктов реализации какого-то грязного сценария. Мне оправдываться нечего. Я на телеканале UBC делала все, что было в моих силах, я там жила круглосуточно. Я жертвовала личной жизнью. И канал год работает и получил высокую оценку на рынке. Мне за него не стыдно. Этот этап закончился, начинается новый этап.
– Что же дальше, вы хотите свое будущее опять связать с телевидением?
– Да. Я опять хочу строить. Свой уход я уже пережила и поняла, что опять готова работать. Готова к предложениям по запуску других каналов. Потому что у меня опыт уже есть, я знаю, как это делается. Но теперь все будет по-другому.
– Вечером деньги, а утром стулья?
– Именно так и не иначе. И гарантии, и все риски. Потому что я ушла с канала совершенно не защищенная ни с одной стороны, оставив на канале свою душу, идеи. Мне даже не выплатили двухмесячную компенсацию при увольнении. Мне сейчас звонят многие, кто работает на UBC, и говорят: «Мы согласны работать с тобой дальше». И для меня это самое важное.
– Какие у вас есть еще увлечения кроме телевидения?
– Вы знаете, я люблю искусство. Когда-то очень давно (я еще никому об этом говорила), когда я еще сидела со своей маленькой дочкой, я хотела открыть галерею современного искусства и помогать творческим людям себя продвигать. Я знаю многих художников, которые повернуты на творчестве, но абсолютно лишены какого-либо прагматизма. Тогда этого никто не делал, даже Виктор Пинчук, который сегодня эту идею уже реализовал.
Из-за постоянной занятости мне не хватало времени на литературу, разве что только на специальную. А вот сейчас перечитываю Ницше. Когда начинается новый жизненный этап, человек начинает искать для себя новые мысли. Я должна все переосмыслить и найти новый путь.