Иван Давыдов: Путинский человек. Стадия куколки
Российская пропаганда и путинский человек: общие соображения
Мы живем в эпоху возрождения пропаганды. Мы ужасаемся лжи и тупости пропагандистов, а иногда, чего уж там, любуемся их работой. Выступления настоящих мастеров — Мамонтова или Соловьева — это ведь подлинный, высокого уровня акционизм, куда там разным девичьим панк-группам. Я уж не говорю о мэтре, боге и предводителе пропагандистов последних времен — Дмитрии Киселеве, великом. А вокруг колоссов — армии платных и добровольных помощников, поймавших волну. Многие и многие часы телесюжетов, миллионы правильных слов, плакаты, демотиваторы, комиксы. Кое-что даже стало афоризмами — "радиоактивная пыль", например, или призыв "заразить Европу нашим целомудрием".
Очевидно, все эти гигантские фабрики по производству смыслов, окруженные смолокурнями и мыловарнями поменьше, должны оказывать какое-нибудь влияние на окружающую интеллектуальную среду.
Новая русская пропаганда наследует старой советской. Точнее, даже позднесоветской. Человек, заставший застой, не может не испытывать радости узнавания, слыша про заокеанских поджигателей войны и загнивающий Запад те самые, знакомые с детства слова.
Но необходимо понимать важную вещь: советская пропаганда призвана была не просто формировать в головах подопытных правильную картину мира. То есть это, разумеется, само собой, но кроме сиюминутных целей имелась еще и сверхцель, кроме тактических задач — стратегическая сверхзадача. Пропаганда должна была создать нового человека. Строителя коммунизма — это то, что на поверхности, — но также готового на подвиг воина третьей и последней, ядерной мировой.
Кстати, не такой уж простой вопрос, получилось или все-таки нет. Когда-то давно, когда новообразовавшийся из советского человека россиянин с легкостью променял социалистическое первородство на сорок сортов колбасы, ответ казался очевидным. Сейчас не кажется: что-то, похоже, глубоко в головы советских людей и даже их потомков, "Пионерской правды" не нюхавших, вбить удалось.
Тем не менее именно в этом разница между позднесоветской (и вообще советской) пропагандой и пропагандой российской. У первой сверхцель определенно имелась, вторая решает исключительно тактические задачи.
Был у одного американского фантаста рассказ о журналисте, который случайно выяснил, что глава гигантской промышленной корпорации на самом деле — инопланетянин. И заводы его бесповоротно уродуют землю, отравляют воду и воздух не только и не столько ради прибыли, сколько ради превращения нашей планеты в среду, пригодную для обитания существ его вида. Столь же масштабное преобразование нормального человеческого мира было задачей советской пропаганды.
Российские пропагандисты как те карлики, стоящие на плечах у гигантов. Они не клоуны-убийцы из далекого космоса. Сверхцелей у них нет, их фабрики портят воздух алчности ради. Никакого специального "российского" или "путинского" человека никто вырастить не стремится. Но атмосфера ведь загрязняется все равно, с неизбежностью вызывая мутации у тех, кто оказался в стыдное время в обычном месте. "Путинский человек" самозарождается, как сорняк, как побочный продукт деятельности ориентированных только на отчеты перед начальством пропагандистов.
А раз "путинский человек" не может не появиться, и к тому же мы более или менее представляем себе, чем именно удобряют почву, из которой он растет, российские пропагандисты, то вполне можно попытаться угадать, носителем каких свойств и привычек он в итоге окажется.
Путинский человек, конечно, абстракция. Путинский человек — идеальный зритель бесчисленных Киселевых, Киселевыми же и сформированный. Он, разумеется, не равен реально существующему российскому человеку, поскольку у реального российского человека имеется не только опыт телесмотрения, но еще и опыт жизни в России, от которого даже ненормированное потребление пропаганды не спасает. Или, скажем, не лечит. Имеем в виду: мы пытаемся описать не россиянина, а именно путинского человека, каковой к россиянину относится примерно так же, как имаго — к куколке
Место
Первый вопрос с очевидным, как кажется на первый взгляд, ответом: а где, собственно, живет путинский человек? В России! — воскликнет читатель и ошибется. Россия для путинского человека — зона умолчания, отсутствующая территория.
Телевизор, конечно, рассказывает путинскому человеку нечто о России. Но только самому терпеливому и усидчивому путинскому человеку. В любом выпуске новостей на российском телевидении сюжет о России будет не первым, не вторым и даже не третьим. Ни телевизору, ни путинскому человеку не интересно, что происходит в стране. Самые важные события, как то: очередной запрет, направленный на защиту путинского человека от врагов внешних и внутренних, празднование Дня амурского тигра, наводнение, крупное ДТП, военные учения или внезапная проверка оснащенности детских садов совочками, осуществленная лично премьер-министром, — все это попадет в лучшем случае во вторую половину новостного выпуска.
Не только украинские события, но даже беды чернокожих подростков Фергюсона (штат Миссури), да и вообще, любые новости, которые доказывают, как страшна жизнь за пределами России, много важнее для путинского человека событий внутрироссийских. О них ему рассказывают обильно и подробно, рассчитывая вызвать живую реакцию.
В России, таким образом, путинский человек, по крайней мере в смысле политическом, явно не живет. Дела России не являются для него главными и не очень его касаются; собственно, если есть у пропаганды, вопреки сказанному выше, стратегическая задача, то она как раз в том и состоит, чтобы внушить путинскому человеку мысль, что в России все складывается наилучшим образом и без его вмешательства. Украина и Фергюсон (штат Миссури), несмотря на всю важность происходящего там, также являются для путинского человека территориями внешними.
И на вопрос "где?" мы, следовательно, получаем ответ неожиданный: путинский человек живет в нигде. В утопии — если вспомнить исходный греческий смысл: в месте "не", в отсутствующем мире, в несуществующей земле.
Время
Вопрос "где?" влечет за собою вопрос "когда?", и тут с ответом тоже все не просто. Когда живет путинский человек? В эпоху Путина Третьего, Великого, поднявшего Россию с колен окончательно, в году 2014 от рождества Христова, на третий год от явления Путина Третьего, Великого, народу путинских людей. Да? И да, и нет, на самом-то деле.
Время путинского человека нелинейно. Путинский человек одновременно существует внутри целого набора эпох, актуализируемых пропагандой по мере надобности. Простейший пример: путинский человек до сих пор сражается с Гитлером. Не с идеологическими его наследниками (в число которых, при необходимости, верстают, не спросив согласия, еврея Коломойского или негра Обаму), вернее, не только с наследниками, но и с самим Гитлером. Путинский человек в один и тот же момент времени находится и внутри "сейчас", где эти самые наследники, шипя, поднимают змеиные свои головы, и на фронтах Великой Отечественной.
Важно понять: современность путинского человека вмещает в себя Великую Отечественную. Это не просто факт истории, которым можно гордиться, но и длящееся, актуальное событие. Отсюда, кстати, мода на травестийные шоу, которую завел еще Василий Якеменко, бегавший в плащ-палатке возле латвийского посольства. Эталонное травестийное шоу здесь, конечно, парад военнопленных в Донецке. Вообще, "ополченцы ДНР и ЛНР" в том виде, в каком пропаганда их подает зрителю, — почти готовые, невоображаемые путинские люди. Опять же не будем забывать, какую роль в непризнанных республиках играли разнообразные реконструкторы.
Но Великой Отечественной дело, разумеется, не ограничивается. Волею пропаганды путинский человек с легкостью из современности проваливается в эпохи самые разные. Он заново переживает — как актуальные события — Первую мировую, крещение Руси, сталинские репрессии, застой или "лихие девяностые". При этом, разумеется, пропагандистская история к истории реальной отношение имеет опосредованное, и отношение это может меняться стремительно. Застой путинскому человеку могут показать как время мрачное и унылое, готовившее "величайшую геополитическую катастрофу двадцатого столетия", и тут же — как эпоху стабильности, практически золотой век, когда наши космические корабли бороздили Большой театр.
Путинский человек вообще не чувствителен к противоречиям. Зато он чувствителен к обидам. Собственно, история, которую путинскому человеку преподает телевизор, — это история обид, нанесенных отечеству внешними врагами.
И правильный ответ на вопрос "когда живет путинский человек?" такой: всегда, когда родине внешними врагами наносились обиды, которые путинский человек может переживать как обиды, нанесенные ему лично. То есть вообще всегда
Враг
От обид легко перейти к врагу. Вернее, к Врагу. Именно Враг с большой буквы является центром странной вселенной путинского человека, где пространства нет, а время нелинейно. Наличие Врага придает миру путинского человека завершенность и смысл. Вообще, имеем в виду, что Враг с большой буквы — это, конечно, дьявол, но до прямого противостояния с дьяволом путинский человек пока, видимо, не дорос, и пропаганда предлагает ему различные суррогаты.
В этом плане очень показательна история "болотной оппозиции": когда расцвет пропаганды только намечался, именно ее — "бандерлогов", "белоленточных червей" и т.п. — пытались подсунуть путинскому человеку в качестве врага. Но выдуманные миры тоже живут по определенным законам, и этот ход поставил целостность вселенной путинского человека под угрозу. Во-первых, понятно, что это всего лишь враг, но никак не Враг. Во-вторых, это враг внутренний, что много страшнее. Если признать самостоятельное существование внутреннего врага, придется все-таки вести разговор о России, придется возвращать путинского человека из его "нигде" в реальность, а из его вечности — в современность. Это уже игра с непредсказуемым финалом, а пропаганда в такие игры не играет.
Настоящий Враг может быть только внешним, таким же внешним, каким является дьявол по отношению к миру божьему. И мир путинского человека стал совершенным, когда врага назвали по имени. Искали на ощупь, промахивались и ошибались, натыкаясь на каких-нибудь геев, тоже то есть мелочь, но в конце концов все-таки нашли.
Сегодня враг — Запад, и США в особенности, но это частный, обусловленный, как всегда в современной пропаганде, тактическими соображениями, случай. Общая схема красивей и проще: совершенная настолько, что о ней и сказать нельзя ничего осмысленного, Россия, как всегда, находится в центре мироздания и в кольце врагов. Собственно цель и смысл остального мира — в том, чтобы вредить России и наносить ей разнообразные обиды. Заодно и место внутренних врагов определяется однозначно: они всего лишь наймиты внешнего, главного, единственного Врага.
Так путинский человек вписывает себя в положенную ему вечность, где против него — сейчас и всегда — кайзер Вильгельм, темник Мамай, Барак Обама, Гитлер и кто угодно еще. В этой борьбе могут появляться союзники, вымышленные (Китай) и реальные (Науру). Но они в мировой драме персонажи глубоко второстепенные.
Путинский человек чувствует себя комфортно только в противостоянии всему остальному миру.
Власть
Легко предположить, исходя из вышесказанного, что дело путинского человека — борьба с Врагом. Но это не так. Борьба с Врагом — дело власти.
Власть в мире, контуры которого определяются пропагандой, — это, собственно, власть говорить. Точнее, власть говорить из телевизора. Болтающая, лопочущая и галдящая свора телеведущих, депутатов, чиновников — вот она, власть, над путинским человеком поставленная. В этой схеме прописанные в законах иерархии не важны, телеведущие явно главнее депутатов, а наиболее авторитетны те, кто орет громче прочих. Пример тому — незаходящая звезда Жириновского, который в свежем рейтинге моральных авторитетов обошел всех, кроме Путина (комментарии не нужны), Лаврова (человек, напрямую имеющий дело с Врагом) и Шойгу (человек, в чьих руках средства борьбы с Врагом).
Но власть говорящих голов — вещь неустойчивая. Путинский человек не знает, как именно попадают в телевизор, а также куда и почему из телевизора исчезают. Вот был на всех ток-шоу такой яркий, в разных смыслах масштабный герой — депутат Митрофанов. Был и сплыл, и никто о нем не вспоминает. Путинский человек должен просто слушать тех, кто имеет власть говорить, а не задумываться, почему именно эти люди получили такое право в данный момент.
Власть говорящих голов существует только до тех пор, пока они говорят и пока телевизор включен. Но есть и другая власть.
Это примерно как с врагом и Врагом. Есть власть и Власть. Власть с большой буквы персонифицирована в одном человеке, о котором, как о России, тоже нельзя сказать ничего внятного, можно только выражать восторг (чем и занимаются пропагандисты, доходя в стонах своих до совершенно неприкрытого эротизма; не поленитесь включить телевизор вечером в воскресенье и посмотрите, как меняется, например, лицо Дмитрия Киселева, когда он начинает говорить, неважно что, о Владимире Путине).
Настоящая Власть снисходит до прямого общения с народом, но остается непроницаемой. Вопросы о ее человеческих качествах просто нельзя задавать (все, что нужно знать, путинскому человеку, впрочем, расскажут: в прекрасной форме, ныряет за амфорами, летает со стерхами, целует тигров, опять всех переиграл). Подразумевается, что за этой непроницаемостью — объяснения всему, о причинах чего путинский человек задумываться не должен. Власть с большой буквы знает все: и то, как попадают во враги, и то, как попадают в телевизор, и даже то, почему самолеты, большие, тяжелые и железные, все-таки летают. Наверное.
И конечно, настоящая Власть знает, как победить Врага, и непременно Врага победит. Для путинского человека это вопрос веры, не требующий ни анализа, ни тем более самостоятельных действий.
Порядок
Есть еще один вопрос, на сегодня последний, но немаловажный: что именно с точки зрения пропаганды является идеалом для путинского человека? Тут ответ как раз довольно прост: идеалом для путинского человека является порядок, понимаемый как ситуация, в которой Власть довольна мирозданием и путинским человеком как частью мироздания.
Можно даже, пожалуй, переделать аристотелевское определение истины так, чтобы оно стало верным для путинского человека: истина есть соответствие мира пожеланиям Власти. Исходя из этого рассказы о голодающих Нью-Йорка, например, являются истиной, даже если они подтверждаются только короткометражкой северокорейского телевидения. А рассказы о гибели псковских десантников в ходе необъявленной войны — очевидной ложью, даже если лжец в качестве доказательства слов своих предъявляет фотографии свежих могил и рассказы очевидцев.
Понятно, что определение это сугубо формальное. Когда россиянин был еще только личинкой, а не куколкой путинского человека, например, государственную премию получила работа группы "Война" "Мужской половой орган в плену у ФСБ". Сегодня, разумеется, подобное немыслимо, и на государственное одобрение может рассчитывать разве что монументальное полотно "Святые Зосима, Савватий и дух тувинского шамана благословляют С. К. Шойгу на проведение внезапной проверки боеготовности войск Дальневосточного округа". Но важно не содержание произведения искусства, разумеется, а лишь отношение к нему Власти. В апреле 2011-го Власть хоть и была смешной, но оставалась Властью, а девизом правления было слово "модернизация". Сейчас ситуация изменилась.
Видимо, нечто подобное патриарх Кирилл и назвал "гармонией" недавно, призывая паству активнее бороться с разрушающим душу псевдоискусством.
Человек исчезает
Путинский человек, живущий нигде и всегда, существует, только пока включен телевизор. Вне прямого контакта с телевизором он превращается в обычного россиянина. Ну, сегодня превращается все еще, а что дальше будет — о том гадать не станем.
Но и превращаясь в обычного россиянина, он помнит главное: дело у него в сфере политического только одно. Только одному его пропаганда по-настоящему учит, каких бы врагов она в данный момент ни разоблачала и о каких исторических обидах ни напоминала бы.
Дело у путинского человека в политике только одно — вообще ничего не делать, не пытаться обнаружить настоящей России, пусть даже для того, чтобы не вовсе бессодержательно ей восхищаться. Нет и для власти, и для Власти ничего страшнее, чем любое его осмысленное действие.
Мы же, кажется, в первом приближении смутный портрет порождаемого пропагандой путинского человека набросали. Но там, разумеется, куча нюансов, о которых еще, может быть, будет повод поговорить.